a64408b1     

Биленкин Дмитрий Александрович - Прогулка Вчетвером



Дмитрий Биленкин
Прогулка вчетвером
Движение давно обернулось неподвижностью. Они мчались - и покоились.
Летели, оставаясь на месте. Перемещались из ниоткуда в никуда. Так им
казалось. Ничто не удалялось, ничто не приближалось, все оставалось, каким
было, на веки веков неизменным, как Земля позади, как Луна впереди, как
мертвенная сфера звезд вокруг. И о какой бы скорости ни твердили приборы,
власть наглядного столь велика, что из двух утверждений - "ракета
перемещается" и "нет, она недвижна" - чувства выбирали второе и настаивали
на нем, как на истине. Рассудок не спорил. Не все ли равно и какая, в
сущности, разница? Люди всегда жили на летящей планете, но она им казалась
неподвижной и осталась такой, когда выяснилось, что в действительности
Земля мчится. То ли еще может ужиться в сознании!
Но где покой, там однообразие, а где однообразие, там и скука.
Сдерживая зевоту. Шелест следил за показаниями приборов. Строго говоря, в
этом не было особой нужды, ведь, если что не так, первым это заметит
кибермозг и он же первым распорядится. Но положение обязывает. Инструкция
тоже; ее параграфы сродни былым заповедям господним: столь же непререкаемы
и, пожалуй, еще более дотошны. Сплошное повеление и запрещение.
Рык они не запрещали. Рык доносился сзади. Нехороший был рык,
торжествующий. Скашивая взгляд, Шелест видел взволнованно-окаменелые лица
детей. Стереовизор они держали на коленях, и нельзя было разглядеть, что
там происходит, но, судя по зеленоватому колыханию на лицах, по трубному
реву и крику, перед ребятами расступались болотистые джунгли, в которых
затаился некий инопланетный монстр. Вне всякого сомнения, ракета в этот
миг для детей не существовала, были лишь заросли и замершее в них
чудовище.
"Но ведь в полете действительно скучно", - привычно успокоил себя
Шелест.
Все верно, только дети впервые покинули Землю. Перед ними впервые
раскрывался космос, и, казалось, они должны были жадно прильнуть к
иллюминатору или вовсю резвиться в невесомости, ибо где еще можно так
кувыркаться, шалить, висеть вниз головой! Поначалу все так и было, но
скоро кончилось, и они, как старички, уселись перед своим стерео. Словом,
то же самое, что на Земле. Это при детской-то любознательности! Среди
звезд! Правда, за время полета кабину можно было изучить, как собственный
карман, да в ее тесноте особо и не покувыркаешься. Правдами то, что на
полпути к Луне во внешнем мире мало что меняется. Все так. И не так,
потому что еще года три назад обычная прогулка в городском реалете
сопровождалась восторженным писком, ойканьем и расспросами, от которых
звенело в ушах. А теперь они путешествуют к Луне.
- По-моему, впереди комета, - отчетливо проговорил Шелест.
Никакого отклика сзади. Тишина и вроде бы хруст ветвей. Там кто-то
пробирался. Или подкрадывался. Может быть, намеревался кого-то слопать.
- Тошка, Олежка! Комета!
- А?..
- Да оторвитесь же! Комета!
- Что ты сказал, папочка?
- Комета, я говорю.
- Где?
- Во-о-он! Левей и ниже Плеяд. Такой желтенький головастик...
- А-а...
Бум-м! Трах!
- Разглядели?
"Не уйдешь, Рик, не уйдешь... И пэксы тебе не помогут!" - взревел
стереовизор.
Их не трое было в ракете, их было четверо. И тот, четвертый, был
неиссякаем; он развертывал мир призрачных событий, вводил в призрачную
Вселенную, каждое мгновение наполнял впечатлениями, делал это без пауз и
скуки. Да был ли он вполне призрачным? Он был неосязаемым - это верно; он
был искусственным - и это правда. Но как зримая реал



Содержание раздела